Спектакли Сергея Клыкова, что бы он ни ставил — от Шекспира, Метерлинка и Кэрролла до Пушкина, Грибоедова и Гончарова — это всегда взгляд в завтра. И всегда по самому большому счету, без скидки на возраст актеров и невеликие возможности школьной сцены. Взгляд понимающий, умный, сочувствующий тому, в каком несовершенном мире предстоит жить детям. Взгляд, наполненный красотой этого невероятного человека, создателя авторской
Когда весной я спросила его, зачем он берется за «Шинель», ведь это не для детского ума, он со мной не согласился. Я поняла почему. В мире потребления, где меткой успеха становятся шмотки из новой коллекции, новые модели айфона, новая тачка и черт знает что еще — лишь бы новое и «в тренде» — вспомнить Акакия Акакиевича очень уместно. Когда человек вкладывает всю душу без остатка в вещь, это становится «последней гранью обмеления Божьего создания до той степени, что вещь, и вещь самая ничтожная, становится для человека источником беспредельной радости и уничтожающего горя». Именно это Мастер хотел объяснить своим детям.
Я закрывала глаза на визуальное несовмещение образа Башмачкина (для меня это навсегда сутуленькая фигурка, нарисованная гениальным Норштейном) с обликом юного, очень симпатичного и очень эмоционального
От этого маленького «городка в табакерке», где
Заключительные слова спектакля, обращенные в зрительный зал: «Снег идет, господа!» и целые горы бумажного снега, с одной стороны — надежда на
О. Д.
